В этот день у нас был самый короткий дневной пробег. Мы выехали на мурманку у Кандалакши, не забыв сфотографировать город с перевала, проехали до поворота на Апатиты-Кировск и свернули в сторону видимых уже гор. В прошлом году я уже был здесь, но мало что видел - и погода была не очень, да и побыстрому все было, наскоком. Мы проехали Апатиты по объездной, Кировск насквозь и свернули недалеко от Кукисвумчорра к ботаническому саду. Туда я, кстати, позже заглянул, но в сад пускали только организованные экскурсии, а я был совершенно неорганизованный. Спустившись по грунтовке к озеру Малый Вудъявр, мы в один голос заявили, что хотим здесь остаться! В горной котловине был просто райский уголок -чистейшее озеро, а рядом роща невысоких полярных березок с полянками. Вот одну из полянок мы и облюбовали для лагеря. Лешка скорее надул лодку, влез в гидрокостюм и пропал в озерной пучине. Серега с Африкой выкатили свои мотоциклы и поехали осматривать окрестные горы. Я поставил палатку и пошел шляться по роще-саду. Уж очень эти березки напоминали сад...
На противоположной стороне в озеро шумно вливался ручей и очень хотелось посмотреть на него поближе. Лешка вернулся довольный, наплавался, рыбы хоть и не увидел, зато увидел ботинок исполинского размера и много еще всяких нужных предметов... Я на лодке отправился исследовать озеро. Оно небольшое, хотя не настолько, как кажется сперва. Горы очень искажают расстояния, в сравнении с ними все кажется близко и небольшим. Cходил и ручей посмотреть. Узкий, метра в полтора-два, но очень быстрый, с ледяной водой, он мчался по довольно крутому склону, пенясь и брызгаясь.
Все время хотелось снимать, что я и делал. Потом было очень жалко выбрасывать фото-клоны, но очень уж много получилось фотографий, повторяющих друг друга. Вечером смелая желтая птичка, похожая внешностью и повадками на трясогузку, устроила мне настоящую фотосессию. Я щелкал затвором минут 10-15, наснимал кучу кадров и теперь мне трудно выбрать, который их них лучше, так как мне нравятся все... Сергей со Славой сгоняли до базы МЧС и даже дальше - до Гольцового озера. Утром, посмотрев на озеро, побежал искать точку съемки, уже решив, что этот снимок будет стоять у меня на рабочем столе, заставкой будет...
Итак, поехали дальше, теперь уже до точки слета - до берега Кутовой губы Мотовского залива Баренцева моря. Между Апатитами и автодорогой Кола мне снова бросилась под колеса белочка. Опять знак? А почему мне?! Еле оттормозился, чтобы не наехать на красивого, но бестолкового зверька. За Мончегорском устроили лесозаготовки, благо сушняка в здешнем лесу хватает и остается, а там, куда мы едем, нет вообще. Пока стояли на обочине, мимо промчалась, музыкально бибикая, смешная угластая барбухайка - полноприводный микроавтобус Volvo. Когда, чуть позже я догнал его, он пропустил меня, потеснившись на шоссе и опять приветственно просигналил. Сразу видно - наш человек, хоть и номера иностранные. Так и вышло - в третий раз я увидел этот ящик на колесах уже на месте слета. Поленился ехать с мужиками на шопинг в Мурманск и долго ждал их уже за Колой, на другой стороне Кольского залива, прямо напротив огромного монумента защитникам Заполярья, стоящего на высокой сопке. От нечего делать фотографировал все подряд: виды Мурманска, каких-то птичек с длинными красными носами, байкеров, группами и поодиночке ехавших туда же, на самый северный мотослет России. Причем, каждый второй притормаживал и спрашивал все ли у меня нормально. Проехало много знакомых и незнакомых мотоциклистов, а я все стоял, как девушка определенного рода занятий, на обочине. Наконец, вся команда вновь собралась воедино и мы двинули дальше. Дорога была хороша - очень красивая, но до чего же кривая! Быстрее 90 у меня ехать по ней не получалось, да и не стремился, если честно. На погранпосту в Титовке прапорщик , просматривая паспорт, спросил: " У вас там праздник какой-то? Столько мотоциклистов проехало..."
"Ну, а что, видимся мы редко, раз в год, друг другу рады, почему бы и не праздник?" - ответил я.
Дальше шла грунтовочка вдоль реки Титовки, быстрой, с водопадом и запретной для нас семгой. Дорога медленно, но верно вела кверху, на перевал через хребет Муста-Тунтури. Погода радовала солнцем и теплом, виды по сторонам были космические, а дорога... А что дорога? Не хайвей, конечно, но ехать вполне можно, если не гнать... Хотя иногда встречались спецучастки, усыпанные крупными камнями, на которых Родька что-то гортанно ворчал, на японском, очевидно и, однозначно, что-то самурайское ругательное. Я же ворчал на него: "Порабатывай, давай, понь заморский, привыкай к российским реалиям".
"Порабатываю я, да разве же к вашим реалиям привыкнешь?" - переходил на ломаный русский Родион... Когда успел научиться?
Ну, вот мы и приехали, здрасьте... Народа уже порядочно, палатки стоят стройными рядами вдоль каменной стены. Умудренные опытом мы поселились на "хуторе", в стороне от центра лагеря. Ибо при таком количестве веселых людей и незаходящем солнце праздник будет продолжаться круглосуточно, а это в наши планы не входило. Впрочем, "хутор" находился в пятидесяти шагах и людей мы не чурались, даже наоборот. Принимали гостей и сами в гости выбирались, как в приличном обществе положено:) Поставили лешкин шатер и начали вливаться в общественную жизнь. А погода, как здесь часто бывает, поменялась в одночасье и заморосил, зашуршал по крыше шатра мелкий дождик, да и прохладой потянуло с гор. Вот теперь все стало на свои места! А то - солнце, тепло... Такого у нас и дома хватает. Проходя по лагерю был опознан Димой Догом и я повел его к Лешке, который в ближайшие дни собирался отметить свои 45. Дима привез и торжественно вручил просто царский подарок из Крыма- 5-литровую канистру настоящего крымского портвейна. Ребяты! Агдам и 777 это не портвейн, это совсем не портвейн и, вообще не вино!! Шучу, конечно, об этом я и раньше знал. Вспомнились мои 70-е, когда ВСЕ вина, даже дешевые, были натуральными. А вкус крымского вина был божественным! Видимо, по этой причине утром я увидел канистру уже пустой...
Отправившись утром за водой на быструю речку, впадавшую в залив неподалеку, увидел несколько скутеров посреди лагеря. Неимоверно гордые собой скутеристы, выпив "смелой воды", требовали повышенного внимания к своему "героическому" походу. Но никто особо не восторгался: приехали - молодцы, а чего еще-то? Забрался на гору рядом с нашим хутором, вид сверху понравился. Заодно и себя заснял на камушке... Обратно решил пройти дальней дорогой и нашел, по видимому, бывший армейский летний лагерь, так как выложить дорожки серыми и окантовать их белыми камнями могут только в армии. Была размечена камнями даже стоянка машин, а как же - все перпендикулярно и параллельно!
Пора как следует изучить окрестности... Выхлебав кружку кофею и сунув в карман яблоко, отправился к видневшемуся далеко на вершине обелиску. Это была высота Безымянная, один из опорных пунктов обороны п-ова Рыбачий в Великую Отечественную. Дорога была не очень близкой, хотя сложной я бы ее не назвал. Проскакав по небольшому болотцу, добрался до склона, где опасность могли представлять только намокшие от дождя черные пятна какого-то губкоподобного лишайника, скользкие, как намыленные. Разок я все таки сплясал на такой кляксе какой-то безумный танец, размахивая руками и перебирая ногами. Устоял... Чем выше я поднимался, тем шире мне открывался горизонт. Вдалеке виден был неслышный отсюда водопад, а еще дальше - лагерь геологов, где, говорили, был организован музей обороны Среднего и Рыбачьего. Чем ближе была вершина, тем чаще под ногами попадались осколки, другое военное железо. Здесь нет земли, только камень и поэтому следы страшной войны так и лежат на поверхности. Стали встречаться стрелковые позиции, усыпанные стреляными гильзами, встречались иногда и целые патроны. Наши войска не сдвинулись здесь ни на шаг, не пустив немцев на Рыбачий. Окопов, в обычном понимании этого слова, здесь не было, были стрелковые ячейки, обложенные камнями или блиндажи, выстроенные из камня и в камне. Вот и обелиск на вершине, сложенный из необработанных кусков дикого камня, с закрепленными на нем мраморными досками. А чуть ниже было крохотное озерцо во впадине, возможно, оно поило бойцов 70 лет назад, как сейчас напоило меня.
Обратно двинул напрямки, помня из уроков геометрии, что "прямая - самый короткий путь между двумя точками". Правда я помнил еще одно утверждение, которое относится скорее к географии, в котором говорится, что "прямая - самый короткий путь, но не всегда самый быстрый". Да я и не спешил, собственно, а о своей нелюбви ходить по одной дороге туда-обратно я уже писал где-то. Спуск трудностей не представлял, иногда, уже внизу, приходилось перепрыгивать по камням заболоченные участки, да разок пришлось снять кроссовки и, закатав штаны, перейти вброд ручей с холоднющей водой, цепляясь руками за свисающие ветки и пальцами ног за камни на дне, чтобы не свалило течением. Иногда встречалась еще неспелая морошка и все тот же можжевеловый стланник.
Придя на наш хутор, я возжелал чаю и не откладывая дела в долгий ящик, поставил котелок на горелку, налил в него из ближайшего 5-литрового баллона и поджег. Зашел Серега Эндурист и мы стали ждать вместе, пока приготавливая кружки. Откуда-то наносило бензином... Котелок закипел быстро и пенно, чем нас удивил. Пока мы гадали, отчего он так, все прояснилось само собой - содержимое котелка вспыхнуло... Пламя под самый потолок шатра... К счастью, под руку подвернулась крышка и пламя удалось быстро загасить, накрыв котелок. Шатер уцелел, чего нельзя было сказать о мошках, мирно сидевших на потолке - вся стая рухнула на стол бездыханной. Надо ли объяснять, чего я налил в котелок и откуда наносило бензином? После этого я нюхал содержимое даже полуторалитровых бутылок, прежде чем использовать.
Скоро показалась лодка - Лешка возвращался с рыбалки. Трофеями оказались одна маленькая тресочка и несколько страховидных морских ершей, да еще огромный краб, которого, пофотографировав, сварили и съели.
В лагере заметно убавилось народа - очень многие уехали покорять Рыбачий, желая отметиться на самой северной точке европейской части России - мысе Немецкий. Это об этих местах поется в песне:
Прощайте скалистые горы, на подвиг отчизна зовёт,
Мы вышли в открытое море в суровый и дальний поход,
А волны и стонут и плачут и плещут на борт корабля,
Растаял в далёком тумане Рыбачий – родимая наша земля.
|
Слова песни были написаны здесь же в 1942-м фронтовым корреспондентом Николаем Букиным.
И опять я не искупался в Баренцевом море! То холодно было, то тепло, но отлив, а когда был прилив, опять похолодало... В общем, причин не лезть в холодную воду было много, как всегда, когда не очень хочется что-то делать. Ну, а я не очень-то и горел этой идееей - погрузить свою тушку в студеные воды Ледовитого океана. Ближе к вечеру начались приготовления к празднику, то есть к празднованию лешкиного сорокапятилетия (я ничего не выдал случайно?). Алексей священнодействовал над казаном - готовил свое коронное блюдо-плов. Все остальные давились слюной и старались убить томительно тянувшееся время кто как умел. Серега катался на дырзетке по берегу, я пытался колоть дрова для печки, а Славка просто спал в палатке... Наконец было объявлено, что можно подходить с мисками. Кормилец! С ложками наперевес, пытаясь сохранить достоинство, мы чинно заходим в шатер и рассаживаемся, кто куда успел. Разливаются витаминные напитки, звучат тосты и стучат ложки по мискам... Праздник продолжается далеко за солнечную полночь и его окончания я, как обычно, не дождался, убрался в палатку. Завтра в обратный путь...
Утро было солнечным и очень тихим в том смысле, что все спали. Стол в шатре ломился от изобилия всякой вкуснятины. Пока закипала вода для кофе, меня терзали муки выбора - с чем мне сделать бутерброд - с копченой курицей или с салом или с тем и другим и можно без хлеба? Пока сворачивал палатку, разбудил Лешку, попрощался и поехал. На выезде из лагеря увидел еще двоих хороших товарищей - Серегу с Андреем. Остановился на минутку, пожали друг другу руки и вперед! Назад то есть. Дорога через перевал показалась гораздо ровнее, чем пару дней назад и проехал я ее без произнесения сквозь зубы разных слов, которые обычно не говорят при женщинах и детях. Не мог не остановиться и щелкнуть фотоаппаратом еще пару раз, на прощание. Выскочил на асфальт и бодро покатил в сторону Мурманска. В зеркалах сияло голубизной ясное небо, а впереди все выглядело совсем не так, как хотелось бы. Я догонял дождь. Сначала появился мокрый асфальт, потом и лужи на нем, немного погодя, временами, я попадал под дождик, но остановиться и надеть дождевик как-то все не получалось. Наконец дождь начался серьезный и проехав по нему немного, пока в ботах не захлюпало, я все же остановился и надел все, что полагается - бахилы и куртку дождевика. Поехал... Дождь немедленно прекратился.
Дорога уже знакомо петляла через высокие сопки, уже не смешили названия рек типа Зап. Лица или Ура. Ехал почти без остановок, остановился только у большого мемориала, братского кладбища. Комок стоял в горле, когда читал перенесенные на черный мрамор надписи, написанные бойцами семь десятилетий назад предсмертные записки. Они не пустили врага к Мурманску ценой своих жизней.
В Мурманске я не останавливался даже на заправку, поехал до Пушного, помня, что там есть, кроме бензина, неплохая кафешка. Заправили с Родионом полные баки, поздоровались с тремя ярославскими парнями, тоже возвращающимися со слета и поехали до следующей заправки в Мончегорске. Вообще, я останавливался только чтобы заправиться вовсе не потому, что куда-то спешил. Мне некуда было спешить, просто как-то "ехалось", километры поглощались десятками и сотнями легко и непринужденно. Первоначально определил себе точку для ночлега примерно в районе Кеми, но доехав до нее, решил, что время еще детское, а моя пятая точка нисколько не против еще сотни другой километров. Километров 50-60 дождя и снова солнце... В районе Медвежьегорска опять накрыло дождем, окончательно убедив меня не сворачивать на Вытегру. Первыми меня убеждали не делать этого люди, проехавшие той дорогой, вернее тем местом, где была дорога по их определению. Все же разбитый асфальт с дождиком - слишком много приключений на одну непоседливую душу. Так и проскочил до Пальеозера, которое выбрал местом для ночлега, теперь уже окончательно. Место было хорошее, были и соседи, но они меня мало волновали - я устал и хотел спать. Быстро поставил палатку, выпил кружку кофе с пирожками, купленными еще на сегежской заправке и нырнул в палатку. Засыпая, слышал начинающийся дождик. Кажется, ночью дождь был сильный, но я его не слышал. Без малого тысяча километров за день меня укачали.
Утром проснулся рано, выспавшийся и отдохнувший. Дождя уже не было, были суровые карельские комары. Они крайне недружелюбно гудели за пологом палатки и ждали моего выхода, явно не с добрыми намерениями. Может я ночью храпел и не дал им выспаться? Решив не рисковать, намазал дорогие мне части организма Дэтой, чем окончательно испортил комарам настроение. Быстро умылся, позавтракал и запрыгнул в седло. Дорога до дома была не трудной, но монотонной. К тому же, остановившись в Сяське (Сясьстрой) на заправке, обнаружил, что здесь лето и в моих одежках довольно жарко. Но поехал и температурный баланс снова выровнялся. Уже на новгородской объездной остановился и сделал автопортрет, который, глянув на монитор, тут же назвал "Морррда". Путешествие заканчивалось и от этого было немножко грустно. С такими мыслями я подкатил к гаражу и... позорно завалился в 10 метрах от ворот, легкомысленно тормознув передним колесом на повороте. Спасибо надетой на меня мотоэкипировке, она приняла весь вес мотоцикла с багажом на себя. Все обошлось легким растяжением и ушибом.
На слете я сказал, что, видимо, временно прикрою для себя северное направление, но сейчас я в этом уже не уверен. Север уже опять манит, зовет. А ведь мне говорили, предупреждали...
|
